Джеки Д`Алессандро - Завидный жених
В настоящий момент лорд Грейборн с глубочайшим интересом слушал то, что ему говорила леди Пенелопа. И сама она казалась не менее заинтересованной этой беседой. К тому же ее кожа мягко сияла в свете канделябров, декольте выгодно подчеркивало безупречную округлость груди, красивые белокурые волосы были уложены изящными локонами вокруг прелестного личика, а большие голубые, как небо, глаза взирали на лорда Грейборна с невинным восторгом.
Проклятие! Как заманчиво было бы, пройдя через весь зал, подойти к ним вплотную и отшлепать по щекам эту недалекую блондиночку. Мередит тут же возненавидела себя за подобное желание. Несомненно, ее мыслями и чувствами управляет откровенная ревность. Жгучая ревность. Она с наслаждением прямо сейчас отправила бы всех этих безмозглых, пустых девиц, только и мечтающих о замужестве, на какой-нибудь самый дальний необитаемый остров. Надо признать, что любая из них могла бы стать превосходной невестой для лорда Грейборна. Тем сильнее Мередит ненавидела их всех. Когда она видела кокетливые взмахи их вееров и ресниц, ей хотелось разбить или сломать что-нибудь – желательно носы, ноги и руки этих щебечущих блондинок.
Мередит глубоко вздохнула и постаралась взять себя в руки. Ну хорошо, она не станет отрицать, что чувствует себя, как кошка, которую сначала бросили в воду, а потом еще и выпороли. Но она вполне может спрятать свою ревность и злость так же, как ей приходится скрывать другие чувства. Лорд Грейборн – ее клиент. И чем скорее она найдет ему жену, тем скорее ее жизнь вернется в привычную колею.
Кадриль только закончилась, когда Филипп заметил у дверей Бакари, шарящего глазами по залу. Наконец он обнаружил хозяина и кивнул. Извинившись перед леди Пенелопой, Филипп поспешил к нему.
– В чем дело? – спросил он, слегка запыхавшись.
– Ваш кабинет, – ответил Бакари, как всегда лаконично. Несколько секунд Филипп внимательно изучал его.
– Где ты был раньше? – спросил он. – Я несколько раз выглядывал в прихожую, но тебя там не было.
– Выходил.
Филипп удивленно поднял брови, но Бакари не дал ему никаких объяснений, а вместо этого повернулся и направился вон из комнаты по направлению к прихожей. Заинтригованный Филипп тут же покинул гостиную и быстро прошел к себе в кабинет.
Там он обнаружил Эдварда, стоящего у окна с бокалом бренди в руках. Филипп удивленно уставился на него:
– Эдвард, почему ты?.. – Он замолчал на полуслове, потому что Эдвард повернулся к нему, и Филипп увидел его лицо. Один глаз заплыл, и от него осталась узкая щелочка, на щеке под ним красовался огромный синяк, нижняя губа была рассечена. К тому же Филипп заметил белую повязку на пальцах и кисти правой руки. – Господи! Что с тобой? Я сейчас позову Бакари...
– Он меня уже видел. Промыл раны и перевязал руку и ребра. – Эдвард поморщился. – Чертовски больно!
– Но что произошло? Кто это тебя так?
– Не знаю кто. – Он начал ходить по комнате короткими, нервными шагами. – А что случилось, расскажу. Я не мог уснуть. Я страшно устал, но совсем не могу спать. – Он остановился и взглянул на Филиппа измученными, запавшими глазами. – Каждый раз, закрывая глаза, я вижу ее. Острое чувство вины и жалости пронзило Филиппа.
– Мне очень жаль, Эдвард. Я...
– Я знаю. – Эдвард остановил его, подняв руку, сделал большой глоток из своего бокала и продолжал: – Я решил, что, чем маяться всю ночь от бессонницы, лучше заняться делом и проверить еще пару ящиков. Я пошел на склад и приступил к работе.
– На склад? Как же ты проник туда?
– Ты имеешь в виду сторожа? Хочешь сказать, что он не должен был меня пускать?
– Нет, конечно! Я удивляюсь, что он оказался таким доверчивым.
– Я бы тоже удивился на твоем месте, но я случайно оказался знаком с этим парнем – Биллом Тимсоном. Он сам показал мне, где находятся твои ящики. Я работал чуть больше часа, когда услышал шаги у себя за спиной. Я обернулся и увидел какого-то человека с ножом в руке.
– Ты никогда не видел его раньше?
– Не знаю. У него на голове была черная маска, оставлявшая открытыми только глаза и губы. Я спросил его: «Кто вы?» – а он ответил: «Я пришел за тем, что находится в этом ящике». – Эдвард остановился и мрачно посмотрел на Филиппа. – Я боролся с ним... пытался бороться. Мне даже удалось вырвать у него нож и зашвырнуть его под ящики. Но он был гораздо сильнее. Наверное, я потерял сознание. Когда я очнулся, его уже не было. Было ясно, что он рылся в ящике, потому что все его содержимое было разбросано вокруг. – Он глубоко и судорожно вздохнул. – Несколько предметов было разбито, и, возможно, чего-то не хватало. Я не смог определить этого с первого взгляда. Я хотел выйти на улицу, но дверь склада оказалась закрытой – вероятно, негодяй запер ее снаружи. Мне пришлось разбить стекло и выбираться через окно. Я спешил и сильно порезался. Я поискал Билли, но его нигде не оказалось. Тогда я направился к тебе и бежал через дорогу, пока не нашел извозчика. Прости, Филипп... Грейборн положил руку ему на плечо:
– Тебе не за что извиняться. Слава Богу, что с тобой все в порядке. С тобой ведь все в порядке?
– Да, если верить Бакари. Переломов нет, трещина в ребре и несколько синяков. И чертовски болит голова! – Он осторожно потер поврежденную челюсть. – У этого негодяя кулаки, как булыжники. – Он, казалось, хотел что-то добавить, но остановился.
? Что?
– Ничего. – Эдвард покачал головой. – Просто... его голос... Он показался мне знакомым.
– Значит, это мог быть кто-то, кого ты знаешь? Возможно, кто-то, кто был с нами на борту «Мечтателя» и кто знает о ценности содержимого ящиков?
– Да, это возможно. Я должен показать тебе кое-что. – Он сунул руку в карман и достал оттуда небольшой измятый клочок бумаги. – Я нашел это в своем кармане.
Филипп развернул записку и похолодел, прочитав одну короткую строчку: «Страдания начинаются».
– Мне не нравится это, Филипп. Этот негодяй действительно причинил мне некоторые страдания, но мне все же кажется, что за этой запиской скрывается нечто более зловещее. И зачем кому-то понадобилось, чтобы я страдал? У меня нет врагов, насколько мне известно.
– Я думаю, – медленно сказал Филипп, – что эта записка предназначена не для тебя.
– Я, конечно, рад это слышать, но тем не менее я нашел ее именно в своем кармане, и избили тоже именно меня. Кому же она может быть предназначена?
– Мне. – Филипп быстро рассказал ему о беспорядке в своем кабинете и о записке, найденной на столе. – Я расспросил всех слуг, не прикасались ли они к моим журналам. Все решительно отрицали это, и у меня нет причин им не верить. Вторая записка и нападение на тебя не оставляют сомнений в том, что этот человек настроен решительно. Скорее всего он думал, что сегодня вечером на складе работать буду именно я.
